Девяносто ступеней вверх, 1320 тонн холодного бетона. Высоко вверху - около 700 метров над уровнем моря. Это знаменитая статуя Христа на горе Корковаду. Она смотрит сверху на белоснежный Рио-де-Жанейро, лежащий у ее подножия. Ни один турист не уезжает из города без того, чтобы не посмотреть на этот величественный памятник вблизи.

Когда я жил в Рио-де-Жанейро, я несколько раз поднимался на гору, чтобы лучше рассмотреть статую. Однако самое сильное впечатление она произвела на меня в первый раз. Тогда я был студентом и лето проводил в Бразилии. Если не считать нескольких моих очень кратких посещений Мексики, то я практически впервые выехал за границу на продолжительное время. Статую Христа я видел и раньше, но только на открытках. И вот, впервые увидев ее на фоне голубого неба, я пришел к выводу, что ни одна фотография не смогла передать ее величия.

Красив высокий холм, на котором стоит статуя. У ее ног раскинулся Атлантический океан, и над семью миллионами жителей города Рио-де-Жанейро распростер свои руки Христос. Когда я взглянул на статую Христа в телеобъектив своей камеры, я обратил внимание на две интересные детали.

Статуя не имела глаз, она была слепа. Я знаю, что вы сейчас скажете: "Все статуи слепы". Это верно. Но у меня создалось впечатление, будто скульптор специально "забыл" глаза. Никаких кругов вокруг глазниц не видно и темных точек на месте зрачков - только пустая, прямая поверхность.

Я опустил камеру. "Что же это за Спаситель", - вдруг подумал я, - "если Он слеп?"

Теперь уже я стал внимательнее рассматривать статую. Камера скользнула по чертам лица, по выступающему подбородку, по крепкой шее. Дальше я увидел нечто странное: на поверхности одежды было выбито сердце. Каменное сердце?!

Символика потрясла меня. Что это за Спаситель - с каменным сердцем? С сердцем, полным не любви и сострадания, а стали и бетона. Господь - без глаз и с каменным сердцем?!

Долго я жил под впечатлением увиденного. Пытался понять то, что открыл для себя. И однажды я получил ответ на мой вопрос: это как раз тот Господь, Которого знает большинство людей. В это трудно поверить, но если присмотреться внимательнее...

Для одних Иисус - кудесник, тот, кто приносит счастье. Это амулет, который обычно носят на груди. Он должен в любой момент, когда человеку плохо, прийти на помощь. Знать Его лично? В этом нет никакой необходимости! Любить Его? Это еще зачем? Для других Он джин из волшебной лампы Алладина. Он должен помочь найти работу, новую жену, новую машину... Само собой разумеется, что наше желание и есть Его воля. После исполнения своего долга Он может убираться в свою лампу. Третьи пытаются заключить с Ним сделку: "Значит, так, Иисус, Я Тебе дарю 52 воскресенья в году. В эти дни я обязуюсь быть в костюме, при галстуке, внимательно слушать проповеди, через которые Ты обращаешься ко мне. Но тогда, будь ласков, встреть меня у небесных врат с оркестром".

Три разных представления об Иисусе Христе. Одни лишь требования, ни слова о жертве, любви или преданности.

Насколько же этот Господь не похож на Господа из Нового Завета! Того Господа, Которого встретила в Иерусалиме женщина, сердце которой было наполнено страхом.

Раннее утро. Солнце своими лучами накрыло улицы города золототканым покрывалом. На колосьях дрожат капли росы. Где-то петух поет свою утреннюю песню, громким лаем приветствует новый день собака.

А вот и Иисус. Слушатели сидят полукругом около Него. Кто-то поддакивает в знак согласия Его словам. Люди настолько внимательно слушают своего Иисуса, что ничего не видят вокруг. Они признали Его своим Учителем и вот сейчас учатся принимать Его своим Господом.

Есть среди слушателей и просто любопытные. Они с удовольствием поверили бы, но еще не могут этого сделать, они пока скептически слушают Его. Однако слушают все внимательно. Они встали рано, чтобы прийти сюда встретиться с Иисусом. В Его словах было что-то, что ценнее и дороже освежающего сна. Мы не знаем, о чем Иисус говорил в то утро. Внезапно его речь грубо обрывают. Во двор врываются люди и пробивают себе путь к Нему. Это книжники, старейшины синагог, несколько видных мужей города... Среди них дрожащая от страха женщина, едва прикрытая одеждой.

Ее застали в прелюбодеянии. Может быть, ее покинул муж, и одиночество и отчаяние "прибили" ее в объятия другого? Кто знает...

Двое мужчин, которые по возрасту годились молодой женщине в отцы, вытащили ее на середину. Любопытные соседи наполовину вывесились из своих окон. В этот шум вплетается неистовый собачий лай. Мужчины злобно выталкивают женщину вперед. Она спотыкается и чуть не падает. И вот она стоит перед Иисусом.

"Эту негодную женщину мы взяли в прелюбодеянии на месте преступления!" - не сдерживая своих чувств, громко выкрикнул предводитель шествия. - "В законе сказано, что таких женщин надо побивать камнями. Что скажешь Ты?"

На их лицах играет злорадная ухмылка. Они ждут, что Иисус непременно попадется в ловушку. Несчастная в отчаянии ищет на лицах людей поддержки, сострадания. Напрасно. В их глазах она читает лишь недоверие, презрение, насмешку. Сжатые губы, холодные, каменные сердца, осуждающие без всякого сочувствия.

Она уже видит камни в руках мужчин. Некоторые кулаки сжаты в такой злобе, что видны побелевшие косточки. Мужчины сжали кулаки с такой силой, что казалось, будто они сжимают горло Проповедника, так ненавидимого ими.

Женщина ищет глаза Иисуса. Они не осуждают ее, нет! В них она чувствует милость, доброту.

Какой Иисус видит эту женщину? Такой, какой задумал ее Отец Небесный? "Сотканный в утробе матери", - поет псалмопевец. Искусно сотканной Творцом. Как художником, который кистью и красками с большой радостью, с большим воодушевлением ищет задуманные формы и цвета. Как мастером пера, который склонился над листом бумаги в поисках бы желанного слова. Каждое произведение - неповторимый и драгоценный оригинал.

И вот катастрофа. Бог создал людей для славы, для высшего, а то они довольствовались посредственным.

Он вложил в них столько любви, а они разрушили себя огнем ненависти. Руки, задуманные Творцом для оказания помощи, сжимались в грозные, налитые свинцом кулаки.

Каково же должно быть Ему, когда Он видит все эти каменные сердца? Иисус заглянул этой женщине в сердце. Оно разрывается от понимания содеянного, от всего ужаса случившегося и оскорблено обвинениями яростной толпы. С большой любовью смотрит Он на нее. Ноги ее босы и грязны. Руки судорожно сжаты. Он простирает Свои руки и исцеляет. Он начинает отвлекать внимание людской толпы. Перстом пишет Он на земле. Все невольно смотрят вниз. С большим облегчением видит женщина, что люди смотрят уже не на нее.

Обвинители, однако, остаются упрямы: "Скажи, Учитель, что, по-Твоему, мы должны сделать с ней?"

Иисус мог бы спросить их: "Почему вы не привели и мужчину? Закон осуждает и его!"

Вместо этого Он спокойно поднимается и совсем просто говорит: "Кто из вас без греха, первый брось в нее камень". Затем Он опять наклоняется и продолжает писать на земле.

Люди отводят взгляд в сторону, в смущении переминаются с ноги на ногу. Затем она слышит, как падают один за другим на землю камни. И удаляющиеся шаги... После того, как двор покинул последний из них, Иисус спрашивает женщину: "Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?" При этом Он ласково улыбнулся.

Она осторожно оглядывается вокруг. И видит на земле только камни - надгробные камни в миниатюре, камни на кладбище человеческого высокомерия.

О чем спросил ее Учитель? "Никто не осудил тебя?" "Нет, - думает она, - но вот передо мной еще один, Он Сам, Кто мог бы это сделать". Будет Он ей сейчас читать нравоучения или просто уйдет? Вместо этого Он взглянул на нее глазами, полными любви и милосердия, и сказал всего лишь несколько слов: "И Я не осуждаю тебя". Добавляет, однако, еще одну мысль, которая указывает ей дальнейший путь: "Иди и впредь не греши".

Женщина поворачивается и уходит. Мы ничего не знаем больше о ней, мы не знаем, как сложилась ее дальнейшая судьба. Мы знаем только одно: в это утро в Иерусалиме она встретила Иисуса.

И если бы она когда-нибудь в своей жизни стояла перед статуей Христа, я знаю, что бы она сказала: "Это не тот Иисус, Которого я знаю". И она была бы права. У того Иисуса, Которого она встретила и узнала, не было холодного, каменного сердца, и Он не был слепым.

Но если бы она стояла перед крестом на Голгофе, она прошептала бы: "Это Он!"

Она узнала бы Его руки, единственные руки, которые в то утро не сжимали камень. Она узнала бы Его голос, правда, он был бы глуше и слабее, но слова были бы те же: "Отче, прости им..." И она узнала бы Его глаза. Разве их можно забыть? Глаза, полные слез, которые смотрели так, как были задуманы и сотворены Его Небесным Отцом...